Чистая совесть холодную постель не греет.
Пидарасы прошли через меня, но мимо! А я сама писала джен.И даже где-то юмор.
Итак, amber13дракон в поход собрался и вот это наваял:
Название: Дело пахнет кокаином
Автор: Amber
Бета: Варежка
Жанр: джен, стеб, юмор с элементами кейса
Пейринг: ДУ, ШХ,НЖП\НМП
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Дисклаймер: ни на что не претендуем
Саммари: С наступившим на змею бывает то, что бывает с наступившим на змею.
Примечание: фик написан для "Большой Игры-2" на Slash World форуме
читать дальшеМой психиатр права. Блог стоило завести хотя бы ради таких случаев. Пусть в остальном она жестоко заблуждалась, но вот насчёт блога была права. Только эта запись не пойдёт на публику. Я не жду комментариев и уж точно не жажду многостраничных постов о сложностях человеческой натуры, то есть – ни о чём. Я просто хочу выдавить из себя эту историю, как выдавливают гной из нарыва. Боже, благослови интернет – всемирную помойку и всеобщую лечебницу. Пачкать бумагу ради такого дела даже мне кажется кощунством, а вот экран всё стерпит.
Я врач, я военный. Что говорить, я живу и работаю с высокоактивным социопатом по имени Шерлок Холмс. Какие у меня ещё могли оставаться иллюзии относительно человеческой натуры? Оказывается, их было с избытком. А вы представляете, насколько болезненно расставаться с иллюзиями, когда кроме них у тебя только блог и Шерлок? Сейчас, по крайней мере, только это.
А начну я, пожалуй, по порядку.
Вернулся я домой, измотанный очередным дежурством в клинике и внеочередным скандалом. Минус – девушка, плюс – масса свободного времени для беготни с Холмсом. Я бы предпочёл и пробежки, и личную жизнь. Но совмещать не получается. Возможно, что-то не так с лондонским воздухом?
Итак, паршивое настроение усугублялось паршивым состоянием. Я был голоден, а в холодильнике у нас можно найти всё что угодно, только не еду. В чём я и убедился, проследовав на кухню мимо странного существа, спиной к двери сидевшего в моём кресле.
Нет, я не о зелёных человечках.
Существо – это потому, что с ходу определить пол посетителя не удалось бы даже патологоанатому. Молли, прости меня. Оно худое, в клетчатых узких брюках, в невообразимом шарфе а-ля «взбеси ветерана Афганской», волосы явно крашенные, лицо узкое, бледное. Маникюр ещё ни о чём не говорит, это я уже знаю. Так вот, существо манерно растягивало слова голосом, который я бы описал как нечто среднее между фальцетом и прокуренным сопрано. И, что особенно неприятно, любовалось на собственное отражение в крышке моего ноута. Так и знал, что стоило брать матовый корпус!
Ладно, любой экспонат в моём кресле однозначно уступал чудаку в кресле напротив. И это аксиома, на которой строится мой мир.
Остатки ветчины в хлебнице и свежий багет в посудомойке примирили меня с действительностью. А чудом выживший бульон из заварочного чайника и вовсе поднял настроение. В микроволновке – вот везение! – не было ни лабораторных мышей, ни стакана с глазными яблоками. Можно поужинать.
А существо меж тем на хорошем английском излагало суть своей проблемы. Холмс сидел, поджав под себя ноги, и внимал, не прерывая. Что-то о наследстве, мачехе и пёстрой упаковочной ленте. При моём появлении с сандвичем в одной руке и кружкой в другой создание заметно смутилось и даже отвело взгляд от собственного отражения. Стесняется что ли? Чего стесняться. Всё банально, надо полагать. Деньги и женщина. Весьма банально.
– Ватсон, послушайте. Это по вашей части, – Холмс придержал меня за рукав, когда я направился к столу, чтобы забрать ноут и переместиться в спальню.
«Нисколько не сомневаюсь. При таком весе это либо аменорея, либо дистрофия. Либо то и другое одновременно».
– Я, похоже, тут лишний. Всё-таки разговор с сыщиком – это глубоко личное, как со священником …или врачом.
– А вы разве не врач? – удивилось существо.
– Врач, – вздохнул я.
– Я прошу вас остаться. Очень. Поймите меня правильно, обратиться за помощью через интернет, да ещё к самому Холмсу, – это совсем не простое решение, и далось оно нелегко. Видите ли, в той среде, где я живу, проблемы принято обсуждать с гуру.
– С кем? – я не понял, что имело в виду существо под словом «гуру».
– С наставником.
– Так что же вам помешало?
– У меня как раз с гуру проблемы. Кажется. Это не считая мачехи, гиены и павиана.
Я успел вспомнить очень многое, начиная от телефона скорой, заканчивая перечнем препаратов, вызывающих слуховые и зрительные галлюцинации, прежде чем прозвенел звонок в дверь. Я почти помчался открывать: вид улицы запруженной машинами и нормальными, на первый взгляд, людьми всегда действует умиротворяюще.
Как бы ни так.
В дверях стояло ещё одно существо. На этот раз – в безупречном и очень дорогом костюме и с белой коробкой пиццы в руках.
Я хотел было полезть в карман за мелочью, но это создание улыбнулось, и я выронил свой сандвич. Каким-то образом давешний хлюпик успел отрастить нормального цвета волосы, переодеться и прихватить по дороге из парикмахерской пиццу. На всё про всё у него было не более пяти секунд. Сандвич жалко, рассудок жаль ещё больше.
– Вижу, брат уже успел вам поведать о наших проблемах? – сказал некто по-прежнему неопределяемого пола. Но как врач я склонялся к мужскому. Однояйцевые близнецы не могут быть разнополыми.* – Вы позволите?
– Д-д-да, конечно. Прямо по коридору.
Молодой человек проследовал в гостиную, изящным движением пристроил коробку на заваленный стол и с комфортом устроился на диване. Огляделся так, словно попал в зоосад с редкими видами животных.
– Стильные обои. Хозяйка этого жилища явно грустит по временам королевы Виктории, – прочитав на моём лице выражение явного недоумения, а на лице брата что-то вроде торжествующей скуки, стушевался и скороговоркой продолжил: – Простите, интерьер – моё хобби. Могу говорить об этом бесконечно…
– Лучше расскажите о том, ради чего сюда пришли. С самого начала, – оборвал его Холмс.
– С самого начала? «В начале было Слово» или « Авраам роди Исаака»?
– Если это связано с вашей проблемой, – я пристроился у дверного косяка, потому что моё кресло заняли, а ещё хотелось понаблюдать за странной парочкой и Шерлоком.
– Меня зовут Идом, брата – Якоб.
– Старший, соответственно, вы.
– Да, – юноша встал и шутливо поклонился. – Но никаких параллелей, пожалуй, далее проводить не стоит. Наш отец – строитель.
– Был строителем, – уточнил младший.
– Да. Был. Он скончался в две тысячи пятом году. Утонул. Тогда мы уже два года как жили в Боливии. После его смерти перебрались обратно в Англию. По счастью, не бедствовали.
– Да, он неплохо зарабатывал сам. Да и семья отца в бизнесе не первое поколение.
– Родители оставили нас с братом если не богатыми, то вполне обеспеченными людьми.
– Если бы отец ещё раз не женился, – скривился младший.
– Ваша мачеха прикарманила наследство? – поинтересовался я.
– Мы не знаем точно, что происходит с нашими финансовыми делами. Но вряд ли такое возможно. Деньги отец разместил весьма грамотно, наша семья живёт на проценты, образование моё и брата оплачивалось из средств отдельного фонда, и они ещё не иссякли. И главное: по завещанию мачеха не получила прямого доступа к деньгам. Отец никогда не доверял женщинам, но зато доверял специалистам. Его школьный товарищ – весьма успешный управляющий. Собственно, именно он в курсе всех тонкостей. И он заверял нас, что к двадцати одному году мы получим столько, что хватит на то, чтобы встать на ноги, открыть своё дело и не трястись за каждый фунт при этом. Нам исполнилось двадцать месяц назад.
– Что же вас обоих беспокоит? Пока я не вижу для себя ничего интересного.
– Я промышленный дизайнер, брат – успешный фотограф. Мы работаем в паре и именно сейчас могли бы выйти на весьма серьёзный уровень. Деньги нужны срочно, пусть и не очень большие. Офис, вложение в рекламу. Взнос за конкурсный проект. Примерно треть нашего общего наследства. Наличными их естественно нам выдать не могут. Нет таких средств. Мы обратились к Мотли, он сказал, что для определённых финансовых операций нужно согласие мачехи, та его дала. В общем, посовещавшись, мы решили продать участок земли в Боливии, кое-какие акции и ещё по мелочи. Этого должно хватить на первое время. Финансовый маховик завертелся, и спустя месяц мы поняли, что до совершеннолетия можем не дожить.
– Покушения? Ваш брат больше говорил о мистических совпадениях, меня интересуют факты.
– Всё выглядит, как несчастный случай или как игра воображения.
– И это игра воображения оставила после себя два трупа? – уточнил Шерлок.
– Гиену и Павиана, – фыркнул Якоб.
– Простите? – я оживился. Трупы, даже вечером и почти на пустой желудок, вызывают у меня куда больше энтузиазма, чем финансы. Понимаете, о деньгах хорошо говорить тем, у кого они есть. Мы же в последнее время сидели в неглубокой финансовой яме. То есть не мы. Я.
– Погибли слуги, которых мачеха привезла с собой из Боливии, – пояснил старший, явно недовольный экспрессивным фырканьем младшего. – Тереза была у нас ещё до женитьбы отца, а вот Мигель появился позже. Гиена и Павиан – прозвища, которые мы дали им ещё детьми. У Терезы был такой неприятный, лающий смех, который нас очень пугал с братом. А Мигель… Это надо было просто видеть. Сходство с павианом просто генетическое.
– Как они погибли? – судя по тону, Шерлок начал терять терпение.
– Полиция считает – несчастный случай. Мы ужинали втроём: я, брат и мачеха. На улице творилось что-то невообразимое. Гроза, ветер. Вдруг сработала сигнализация, я предположил, что могло вынести стёкла на веранде. Тереза забеспокоилась и пошла посмотреть. Её не было минут десять, мы, помнится, чуть ли не одновременно отложили вилки и направились посмотреть, по дороге услышали звон, нет – грохот от разбившегося стекла. У нас на веранде – зимний сад, оранжерея и мой кабинет-мастерская.Так вот, дверь между садом и мастерской я не запирал – собирался ещё прийти и поработать. Тереза лежала между окном и кульманом, на неё вывалилась рама. Как оказалось, не выдержали старые крепления. Было множество осколков, всё в крови. Ужас.
– А Мигель?
– Скончался через неделю от сердечного приступа. Коронер не нашёл в его смерти ничего криминального. Пожилой человек.
– Так почему вы считаете, что это было покушением и именно на вас?
– Я же говорю, в моих планах было поработать этим вечером. Если бы рама упала получасом позже, то я бы погиб.
– С Мигелем что вас насторожило? – Шерлок обратился к Идому, но ответил Якоб.
– Он как раз выходил с веранды, где поливал растения, посмотрел на меня, что-то прохрипел про «пёструю верёвку», схватился за сердце и умер.
– Верёвку? – что-то мелькнуло у меня на краю сознания.
– Да. Кажется. Я счёл это предупреждением свыше. Через три дня получаю заказ на съёмки работ промышленных альпинистов. Приезжаю на объект, вижу чёрный трос и пёстрый трос. Выбираю чёрный, отрабатываю задание, спускаюсь вниз. Раньше меня – рабочие, так вот, когда до земли одному из них оставалось около десяти футов, а мне больше тридцати – пёстрый трос лопается. Рабочий падает, всех убытков – одни синяки. Но будь пёстрый трос моим – я бы покалечился, а то и вовсе бы погиб.
– В общем, – подвёл итог старший, – мачеха испугалась и отозвала своё разрешение на продажу. Вдобавок решила сменить на веранде и в кабинете все рамы. От греха подальше, подозреваю. Собственно, нормальный поступок любого человека в такой ситуации, но… Я уверен, мачехе точно известно, что гибель Терезы и Мигеля не случайность, и боится она вовсе не за нашу жизнь. Кроме всего прочего, не хотелось быть впутанным в какие-то её тёмные дела. Приобрести пятно на деловой репутации прежде самой репутации – это, знаете ли, не самый удачный способ начать карьеру.
– Так что вы хотите от меня? Спасти ваше деловое будущее, найти возможных преступников, вывести на чистую воду вашу мачеху?
Холмс вылез из кресла, чтобы продефилировать к камину. Собственно этот вопрос он задавал, глядя на любимый череп.
– Я реалист, мистер Холмс, – Идом тоже поднялся и встал напротив Шерлока так, чтобы привлечь его взгляд. – Я хочу потребовать от вас невозможного: то есть всего, что вы перечислили выше.
И тут я понял, что спать мы ближайшие пару суток не будем. Уж не знаю, каким шестым чувством этот промышленный дизайнер угадал ахиллесову пяту Шерлока.
Он сказал «невозможно»? Шерлок считает, что «невозможно» – это то, что требует чуть больше времени, ну и его гениальных способностей. И ему невдомёк, что «чуть больше времени» – это Джон не спит, не ест, а теперь ещё и жертвует личной жизнью.
Так, а что там всё-таки с Мигелем? Упал и умер?
– Какое заключение выдал коронер? – вставил я свои «четыре пенни».
– Сердечный приступ, – Якоб посмотрел на меня, как на умственно отсталого, а Идом терпеливо, как маленькому ребёнку, повторил:
– Коронарная недостаточность. Я не говорил?
– Спасибо, мне хотелось услышать точную формулировку, – давно я не чувствовал себя таким бесполезным.
– Так, – голос Шерлока был полон энтузиазма, – мне нужно видеть ваши рамы, вашего управляющего и вашу мачеху, – он произнёс это, снова усаживаясь в кресло, будто на трон.
– Завтра мы ждём вас, мистер Холмс. И вас, доктор.
Как всегда, про гонорар буду договариваться я. Вероятно с тем самым управляющим, под которого Шерлок тоже будет копать. Блеск! Когда близнецы удалились, Шерлок довольно потянулся в кресле, а потом цапнул мой ноут. За собственным надо же встать и до стола дойти!
– Ешь пиццу, Джон. Я специально для тебя заказал.
В холодильнике должно быть пиво, а в кофе, что пили Шерлок и этот, фотограф, – наверное, кокаин. Потому что… А собственно, какая разница.
Шерлок отправил буквально пару поисковых запросов, удовлетворённо хмыкнул и, увидев, что я прожевал свою порцию пиццы, поинтересовался:
– Так что ты думаешь, Джон? Как тебе история?
– Когда я ем, Шерлок, я предпочитаю не думать. Тем более о трупах. Пива хочешь?
– Нет, не хочу. Хочу посмотреть на завещание отца близнецов. А ещё неплохо бы выяснить, где находится этот самый участок.
– В Боливии, Шерлок, – иногда мне нравится давать такие исчерпывающие комментарии. – Это вообще где?
– В Латинской Америке. Это где много диких обезьян, – надо отобрать у Шерлока пульт от телевизора на недельку.
– Никогда не интересовался местным населением стран третьего мира. Но вообще, слишком всё запутано. Мёртвые слуги, мистические совпадения, а главное – ты этих нанимателей видел? Не знаю, как по старшему, а по младшему – Бедлам плачет.
– Да ладно тебе, Джон. Не Бедлам, а просто хороший специалист по работе с тоталитарными сектами. И, возможно, без полицейских не обойтись. Если там всё-таки есть шантаж.
– О, Боже мой, Шерлок, ещё и шантаж?
– Определённо, Джон. Иначе, на кой чёрт им треть наследства?
– Утром, ты всё объяснишь мне утром, желательно после полудня! – половина оставшейся пиццы в коробке прямо-таки соблазняла меня, но я вовремя вспомнил, что набитый желудок провоцирует ночные кошмары, и отправился спать с лёгким чувством голода.
Утро моего выходного дня началось с того, что зазвонил будильник. Само собой в то время, когда мне просыпаться на работу. Не успел я нашарить телефон под подушкой, как в комнату буквально влетел Шерлок.
То есть, он распахнул дверь, явно в мерзко приподнятом настроении, и обрадовал меня тем, что доспать мне не удастся.
– О, хорошо, что ты уже проснулся. Есть свежий кофе и вчерашняя пицца. Вставай, Джон. Нас ждут великие дела.
Сначала мы отправились в дом к близнецам. Там Шерлок покрутился буквально полчаса: осмотрел массивные рамы, те, что ещё не успели заменить. Сунул нос в оранжерею – душное солнечное помещение – и забрал копию завещания для себя и копии заключений о смерти – для меня.
Пока ехали в такси до управляющего, я бегло просмотрел документы. В принципе, с мужчиной было всё понятно и очевидно: застарелое заболевание сердца, духота, влажность. Может, померещилось что? Один из этих, чахоточных, про какую-то верёвку говорил. Интересно у них там в Боливии живут, небось, если верёвки мерещатся на каждом шагу. Шерлок с интересом копался в финансовых бумагах и удовлетворённо хмыкал. Надеюсь, его хмыканье обеспечит нам пару сотен фунтов на оплату такси.
Дверь в конторе управляющего была солидная, дубовая, табличка – сверкающая медная. А вот имечко подкачало. Вы бы доверили вести дела человеку с фамилией Вайперс? То, что его зовут Мотли, я уже упоминал?
Так вот, вы бы не доверили, и я бы не доверил, а кто-то другой – очень даже. И дела у этого кого-то шли куда лучше, чем можно представить. Может, у меня проблемы с доверием?
Мотли Вайперс оказался мужчиной среднего роста, вполне приятной внешности. Чуть полноватый, но весьма подвижный. Он не поленился выйти к нам из-за стола и даже предложил чаю. Сели мы с Шерлоком на небольшой диванчик, а хозяин расположился в кресле.
– Вижу, Якоб и до вас добрался, – мистер Вайперс явно был не в восторге от инициативы младшего из Катбертов. – Ох уж мне эта богема. Гулянки-выставки. Нет, поймите меня правильно – парень отрабатывает деньги, вложенные в его образование, на совесть. Он с фотоаппаратом лет с десяти ходит, одно время даже спал с ним. Отец не препятствовал, тем более что оба пацана не в него пошли, а в неженку-мать. Хорошо хоть Идом вроде как почти поддержал семейную династию. Уже три поколения этой семьи в строительном бизнесе.
Холмс прервал излияния управляющего, явно не намереваясь выслушивать семейные предания. Я думаю, что с почасовой оплатой гонорара он стал бы терпеливее. А может, и не стал бы.
– Почему такие странные условия завещания?
– Ну-у-у, – Мотли Вайперс сложил губы трубочкой, почесал подбородок, а потом махнул рукой на свои явные сомнения и разразился весьма откровенной, если не сказать пламенной речью:
– Николас потерял жену в две тысячи первом году. Зачем он потащил её в Африку, да ещё и с детьми? Я говорил ему, что это опасно. Но Николас всегда был упрямцем. А может, боялся, что долгая командировка разрушит их брак. Деньги деньгами, но семья для него значила много. В общем, овдовел он и вернулся домой. Года два провёл в Лондоне, тосковал. И тут новый контракт – в Боливии. Он ребят снова с собой взял. Стройка намечалась грандиозная – нефтеперерабатывающий завод, и вопрос с учёбой как-то решился. Не прошло и полгода, как я узнаю, что Николас собирается жениться. Я сначала за приятеля порадовался – сколько можно себя хоронить, молодой ещё мужчина! И тут он просит меня найти грамотного юриста по семейному праву. В общем, завещание вы видели. А вдову его?
Мы переглянулись.
– Нет.
– Morena!** Где он только нашёл эту тварь. Скользкая, как угорь, жадная дрянь. Николас вытащил её из грязи, отмыл, можно сказать, отбелил. Теперь эта вчерашняя проститутка изображает из себя леди. Лезет куда надо и не надо. Через год, когда Идому и Якобу исполнится двадцать один, она получит деньги, ради которых, я уверен в этом, девка отправила Николаса на тот свет. Ведьма!
Лицо мужчины покраснело и пошло пятнами, как это часто бывает у рыжеволосых людей. На лбу выступили бисеринки пота, а я вдруг внезапно понял, что привлекло моё внимание в оранжерее, пока Шерлок осматривал рамы. Строфантус… Лиана. Вот что мог назвать «пёстрой верёвкой» Мигель.
– Строфантин, Шерлок!
– Не в такой дозе, Джон.
– О, спасибо, что напомнили, – мистер Вайперс потянулся за пузырьком с лекарствами.
– Вам сказали, что он утонул, да?
Шерлок согласно кивнул.
– Сначала Николас пропал без вести, а через месяц местные рыбаки нашли его обезображенный труп. Кто в этой Боливии станет разбираться? Утонул и утонул. Я приехал на поиски, а оказался на опознании. Хорошо хоть Николас позаботился чётко выразить свою последнюю волю. Как чувствовал. Так что не удалось гадине сплавить мальчиков в приют, а самой погудеть на широкую ногу, пришлось отрабатывать содержание.
– Разве она собиралась так поступить?
– Даже если и собиралась, то не вышло.
– Зачем нужно было заставлять заботиться о детях женщину, которая, по вашим словам, только что не в хлеву родилась. Что она могла дать мальчикам из хорошей семьи?
– Ну… – мистер Вайперс заметно смутился… – Миссис Катберт по образованию детский врач. Три языка знает. Николас с ней в больнице познакомился, когда Идом какую-то местную заразу подхватил. А Кончита его лечила. Дети к ней привязались очень. Идом особенно. Якоб всегда был немножко себе на уме, а старший из близнецов как-то ближе к реальности. Проще, я бы сказал. Думаю, Николас на это купился поначалу. Она же ему помогла и со школой, и с учителями местными. Он мне это всё по электронной почте расписывал в красках. А потом где-то она, видимо, ошиблась, и за недели две до свадьбы я увидел почти кабальный брачный договор. Я думал, Кончита его не подпишет. Испугается ответственности, но она согласилась и подписала. Они прожили в браке полтора года, а потом Николас утонул.
– Вы называете её по имени?
– Если честно, меня с души воротит говорить о ней «миссис Катберт». И потом, пока я помогал им с переездом, с оформлением бумаг, с её трудоустройством здесь привык слышать, как дети называют мачеху по имени – Кончита.
– То есть она обнаружила тёмную сторону своего характера не сразу?
– Нет, не сразу. Это случилось, когда мальчикам пришло время выбирать высшее учебное заведение. Вот тут я понял, что ей на самом деле было надо. Она чуть не угробила карьеру Идома, и по моему мнению, то что Якоб до сих пор не валяется где-то по наркопритонам, а занимается делом – так то милостью Девы Марии, не иначе.
– Простите? – Шерлок явно озадачился таким поворотом в разговоре, хотя я так и не понял, при чём тут религиозные убеждения мистера Вайперса.
–Я католик. Николас тоже был. А Кончита – гадюка. Хоть и изображает из себя святую.
– Понятно. Ну что ж. Спасибо, что предупредили, мистер Вайперс. Теперь мы с доктором Ватсоном будем внимательно смотреть под ноги, дабы не наступить на змею. Похоже, в доме мистера Катберта их слишком много.
Выходной подходил к концу стремительно, а я так и не обнаружил ничего интересного для себя в этой истории. Ну, разве что просто таки неприличную ажитацию почтенного мистера Вайперса. Интересно, по какой причине он на самом деле взъелся на жену покойного друга?
– Ты завтра в утренний приём работаешь или в вечерний? Джо-о-н?
– А, Шерлок, прости. Я задумался.
– Тоже интересно посмотреть, как выглядит ведьма в двадцать первом веке?
– Нет, не интересно. Открой любую газету, и их там с полсотни, все с дипломами. А уж в сети… Такое ощущение, что астрал имеет свой личный IP и выделенную линию.
– Ну да, как выйдешь, сразу налево.
– Вниз.
– Не факт, можно и по кругу.
– Это вы мне? – спросил наш водитель, и мы с Шерлоком рассмеялись, кажется впервые за этот день.
Позвонили Идому, поинтересовались планами его мачехи на завтра и решили отложить визит до утра. На меня, по правде сказать, больше произвело впечатление то, что миссис Катберт оказалась моей коллегой. Я примерно представлял, какого уровня это был врач. Ей на момент встречи с мистером Катбертом исполнилось двадцать три года, судя по документам. Училась она в Аргентине, по какому-то гранту, а работать вернулась домой. То есть, я так полагаю, условием её обучения как раз и было, что она вернётся домой. Так вот: Красный Крест в Боливии. Из всех препаратов доступен бальзам Биттнера и бинты. Если повезёт – стерильные. Возможно, я утрирую, но это волонтёрам из Европы достаётся всё самое лучшее, а местных медикусов заведомо считают шаманами и ворюгами. Если ей в таких условиях удалось произвести благоприятное впечатление на образованного, видавшего виды мужчину, и более того – на детей… То что-то у Мотли Вайперса не стыкуется в рассказе. Но что – мне, если честно, недосуг разбирать. Пусть Шерлок думает.
Шерлок не думал, Шерлок увлечённо строчил письма. Интересно кому и о чём?
– Майкрофт мне тут интересные факты про Боливию скидывает. И про боливийские владения семьи Катберт.
– Вот как? А мне – заключение патологоанатома. Строфантин в крови обнаружен. Я был прав насчёт цветка. Но это доза не превышающая терапевтическую. Идом Катберт может успокоиться. Их слуга действительно умер своей смертью.
– Да, как и Тереза. И покушения на Якоба не было. Цветными нитями маркируют тросы для строительного груза. Но это не значит, что ничего не происходит.
– Ты говорил про шантаж?
– Говорил. Но мне интересно, кого именно и за что шантажируют.
– А что, возможны варианты?
– Минимум три!
– Завтра ты это выяснишь, мы скажем Идому, чтобы он жил спокойно, и я пойду вечером на работу?
– Завтра мы попробуем предотвратить убийство одного человека, поймаем мошенника и, если повезёт, натянем нос шантажисту. Вот я сейчас сижу и думаю, когда звать Лестрейда?
– Вчера! Если ты знал, что дела обстоят именно таким образом, то Лестрейда надо было звать вчера! Шерлок, сколько раз тебе говорить: ловить преступников – дело полиции!
– Ну да, я же не спорю! Меня только одно заботит, чтобы в нашем случае они стали ловить именно преступника, а не отвлекались на остальное население Лондона.
– Хорошо, а кого?
– Что кого?
– Кого мы завтра будем спасать, а кого ловить?
– А это, милейший Джон, мы узнаем утром. Они ещё не определились, кто охотник, а кто добыча.
Вообще-то считается, что ночью люди должны спать. В кровати, желательно накрывшись одеялом. В этом городе даже какой-то закон действует по охране ночного покоя граждан, но на дом 221В по Бейкер-стрит он, похоже, не распространяется. В этом доме ночью можно всё! Разбирать книжные завалы, Шерлоку – играть на скрипке, международным аферисткам – валяться в чужой постели, Майкрофту – защищать интересы Британии за деньги британских же налогоплательщиков, вот только выспаться тут невозможно. Ей Богу, если он ещё раз проведёт смычком по струнам просто так. Я его убью! И Лестрейд меня прикроет, уверен! А уж Донован с Андерсоном, если что, и передачки носить будут. По очереди.
Три часа ночи. Пытка скрипкой прекратилась.
Заорали коты. Завыла автомобильная сирена.
Лучше бы это была скрипк-а-а.
*
Шерлок прекрасен, особенно по утрам! Особенно с чашкой кофе в руках. Плевать, что кофе он налил себе, но он зашёл с этой чашкой в мою комнату, как всегда без стука, впрочем. И у меня есть слабая надежда, что кофе ещё остался. Ради этой надежды я даже готов встать. Даже весь встать! Где-то в этой комнате были мои брюки.
Утренняя эйфория начала рассеиваться, как только мы вышли на улицу ловить такси. Побаловав жителей пару дней хорошей погодой, Лондон сдался. И ладно бы ливень, а то мелкая морось, которая не столько капает, сколько висит в воздухе. Шерлоку хорошо, он со своим беспорядком на голове выглядит в самый раз для креативной семейки наших клиентов, а я становлюсь похож на несчастную промокшую псину. Бассета. И глаза у меня такие же печальные, потому что кроме кофе в доме утром не нашлось даже сахара. Вдобавок, разнылось плечо. Нехорошие предчувствия, словом, меня терзали. Очень нехорошие.
Таких женщин не бывает на свете.
Они вымерли вместе с корсетами, широкими юбками, фижмами и дуэлями. Ради таких женщин открывались континенты и проигрывались состояния. Не могу сказать, что эта мысль овладела мной полностью, но если бы я был поэтом или художником, то лет через двести кто-нибудь из коллекционеров озолотился бы. Гениев, мы это все знаем, особо ценят после смерти.
Передо мной стояла миниатюрная брюнетка с золотистой кожей. Чёрные, вьющиеся волосы забраны в какую-то сложную причёску. Глаза в пол-лица, и никакой косметики. Я не помню, что на ней было одето. Что-то неброское. Длинное платье. Точно. Она отвечала на вопросы Шерлока тихим голосом, слегка грассируя. Я не слышал. Я слушал. Если вчера я был готов поверить Мотли Вайперсу почти на сто процентов, то сейчас я ему верил на все двести. Не бывает в этом мире так, чтобы столь совершенная внешняя красота сочеталась с душевной. Не бывает. Иначе как жить, зная, что тебя-то жизнь обошла подобным чудом?
Близнецов дома не было, и мы прошли в оранжерею. А затем к кабинету Идома Катберта. Шерлок переговаривался с миссис Катберт вполголоса, а я шёл за ними и всё пытался воззвать к собственному рассудку и сосредоточиться на словах, на их смысле. Тщетно. Больше я к клиентам на пустой желудок не езжу. Голод – он не только слюноотделение повышает, он ещё обостряет восприятие. Не знаю, показалась бы мне миссис Катберт столь же восхитительной, если бы я был сыт? К тому же по дому разливался восхитительный запах булочек с корицей и яблоками…
– Джон, ты где был вообще? – Шерлок смотрел на меня из противоположного угла такси, когда мы возвращались домой. До вечерней смены оставалось около трёх часов, мы уже пообедали. Я честно пытался вспомнить всё, о чём спрашивал Кончиту Шерлок.
– Вспоминал цитаты из «Молота ведьм», – буркнул я в ответ. Ну что он придирается? Не все же такие, как Шерлок, которому для того, чтобы слегка напомнить о существовании основного инстинкта, нужна женщина с патологической страстью к сложностям. Большинству, вроде меня, достаточно нескольких дней воздержания, нервной работы, друга-маньяка и красотки, чтобы сердце сбилось с ритма. – Глаза у неё…
– Карие.
– Ну тебя, Шерлок, – на этих словах я хлопнул дверью. Невежливо, знаю. Но таксисты – люди привычные. Опять, небось, подумают, что мы парочка и выясняем отношения. Временами это так достаёт. Можно подумать, других вариантов просто не существует.
Шерлоку моё раздражение сейчас до фонаря, он вещает из гостиной так громко, что я слышу даже сквозь закрытую дверь собственной спальни.
– Кстати, она из Иксиямоса. Там живут русские ортодоксы и наши соотечественники – пятидесятники. Ещё французы. Вот откуда три языка.
Открываю дверь спальни, глупо дуться на собственное воображение.
– Я на работе Джон, и ты тоже.
Ошибаешься. Ты не на работе, ты развлекаешься, и это тебе нравится. А вот мне скоро надо будет сосредоточиться на чём-то важнее проблем чокнутых дизайнеров.
– У нас действующие лица драмы определились по ролям, давай постараемся, чтобы драма не стала трагедией. Нам только костра инквизиции не хватало.
– Он назвал миссис Катберт – morena.
– Смуглянка. Она не индианка, она цыганка, Джон.
– Какие в Боливии цыгане?
– Развесёлые, – Шерлок возник на моём пороге с белым конвертом в руках. – Сегодня Мотли Вайперс обедает с семьёй Катберт. И он уже подозревает, насколько полным будет её состав. Я заеду к Лестрейду. Объясню ему расклад. Пусть направит людей в контору управляющего. Без бумаг у нас на руках окажутся одни неясные подозрения. А ты можешь идти к своим пациентам. Ловить преступников – дело полиции. Только заскочи, пожалуйста, по этому адресу и оставь записку менеджеру. Это для руководителя монтажников.
– Мы теперь у миссис Катберт на посылках?
– Я заеду за тобой после смены. Поужинаем, и я всё расскажу. Это не самый уникальный случай, просто много совпадений. Мне даже жаль тебя было таскать с собой. Всё было ясно с самого начала, но мне показалось, что после ссоры с подружкой ты будешь скучать в одиночестве.
Шерлок по утрам мне нравится гораздо больше послеобеденного Шерлока.
Вечер прошёл на удивление спокойно, чему я был несказанно рад. Вот чего, спрашивается, два дня назад был такой наплыв? И не получится ли так, снова пройдёт два дня, и я опять буду разрываться на части?
Шерлок не приехал. А чего я собственно ждал? И не позвонил. И смс мне пришло только из банка и из какой-то забегаловки. Ресторанчик оказался недалеко от работы. И я пошёл ужинать, соблазнившись предложением «два по цене одного».
И зачем мне вторая порция, если я и одну-то еле осилил? Причём вкуса того, что съел так и не понял. Потому что Шерлок по-прежнему молчал. Лестрейду что ли позвонить, или Идому?
Он вошёл, как всегда, стремительно. Я только успел порадоваться, что на этот раз за ним не бежит толпа озабоченных снайперов или журналистов. Но, судя по лицу, не всё спокойно в Британском королевстве.
– Они его упустили, Джон! – он плюхается напротив и притягивает к себе тарелку с моей призовой порцией. Приз за ожидание Шерлока под дождём на стоянке. – О, это у тебя свинина с бобами? Тяжёлый вечер выдался?
– Нет. Тяжёлый день. И почему ты…
– Ты же не ешь бобы, с армейских времён.
Не ем. Точно. Вот почему вкус еды до моего сознания так и не дошёл.
– Будем считать, я заказал их тебе.
– Тогда пива, что ли? Типичная английская трапеза. Типичное английское преступление. Типичное английское наказание.
– Какое?
– Бог воздаст, не иначе. Итак, Николас приезжает в Боливию работать. Условия жизни отвратительные, но платят очень хорошо. Настолько хорошо, что он решает вложить часть денег и прикупить здесь участок земли. Боливия – богатая природными ресурсами страна, но живут там очень бедно. А ещё там выращивают коку легально и в промышленных масштабах. Так вот. Участок, который присмотрел Николас, находился по дороге к границе с Чили. И вплотную примыкал к тем территориям, которые чилийцы одномоментно отжали у Боливии, лишив её тем самым выхода к морю. Это важно. Запомни.
Так вот, Николас знакомится с прекрасной Кончитой, и у них завязывается бурный роман. Но тут случается первая неприятность – девушка должна отработать грант на обучение, и вторая неприятность – участок заинтересовал контрабандистов. В общем, Николас оказался в некоторых хлопотах. И если с контрактом они вполне мирно разобрались, то кокаиновые бароны миром дело решать не захотели. Боливия не Колумбия, однако. И потому Николасу какое-то время удавалось лавировать между двумя группировками. И за это время он нашёл человека, который помог ему красиво утонуть. Тем более что на дворе уже две тысячи пятый год. К власти пришёл новый президент Эво Моралес под лозунгом «Кока – это не наркотик, а веками сложившийся устой боливийского общества» и «Национализация богатств – путь к процветанию».
Кончита с детьми убегает в Британию. Спасибо Мотли Вайперсу. Друг покойного Николаса очарован молодой вдовой и очень даже готов утешить женщину. Но вот незадача. Николас чётко прописывает в контракте кое-какие условия. Если Кончита выйдет замуж до совершеннолетия близнецов, то не видать ей приличного наследства. Что ж, Вайперс может и подождать. Деньги лишними не бывают. И он ждёт. Верный католик, он даже не настаивает на том, чтобы Кончита стала его любовницей. И Вайперс дождался.
– Так ведь до совершеннолетия ещё год!
– Джон, прости, ты когда в первый раз с девушкой переспал?
– Не твоё дело, Шерлок.
Нам принесли по пинте пива, и я решил, что для вечера откровений просто пива недостаточно. Но, как оказалось, Шерлок задал риторический вопрос. Ответа не требовалось.
– Что, позже совершеннолетия? – человек, которого даже лучший враг обзывает девственником, мог бы и не корчить такую удивлённую физиономию. – Ну, прости. Так вот, ты смотрел в прекрасные глаза миссис Катберт, а надо было смотреть на её голову.
Пиво горчит. И чем дальше, тем больше.
– А что с её головой? Она всё время говорила, опустив глаза вниз? Это ты имеешь в виду?
– Говорит, опустив голову вниз, ходит, подняв голову вверх – это не столь важно, – Шерлок откинулся на стул и размотал наконец шарф. – Три языка, – продолжал вещать он, загибая пальцы, – умудрилась получить грант, сбежала из Боливии, разорвала кабальный контракт. У этой женщины есть голова. Джон, – он наклонился над столом и доверительно прошептал: – Если у женщины вообще есть голова – у неё есть любовник.
– Идом, – предположил я. Вот было нехорошее предчувствие насчёт неземной красоты.
– Да. Тонко чувствующий юноша, который пришёл к нам потому, что беспокоился за мачеху.
– А Якоб?
– А вот Якоб – это проблема. Понимаешь, между близнецами очень часто существуют особые отношения, а Якоб, на беду Идома, девушками не интересовался.
– Шерлок, давай без подробностей, меня сейчас стошнит.
Свинина к тому времени успела исчезнуть с обеих наших тарелок, но не беда. Два-три комментария в том же духе, и она вернётся.
– Spiritus quidem promptus est, caro autem infirma.***
–Ты это к чему?
– Согласен, свинина так себе. Пиво лучше.
– Так вот, Якоб, раздосадованный падением градуса отношений с братом, сдаёт сладкую парочку Вайперсу. Но доказательств у него никаких. Кончита Катберт очень умна. Но Вайперсу не нужны доказательства. Мальчикам пора определяться с местом обучения. Кончита настаивает на том, чтобы дети Николаса по-прежнему жили в родном доме или хотя бы снимали квартиру на двоих. Ей ли не знать, что за нравы царят в общежитиях закрытых учебных заведений. И если за старшего она ещё может быть относительно спокойна, то Якоб – это стихийное бедствие. Юноша податлив, внушаем, ревнив. Идеальная жертва. Мотли плевать на обоих. Как в его руки попадает видео с выпускной вечеринки, где близнецы засняты в ситуации, не допускающей двойного толкования, я не знаю. Он просто настаивает на интимной близости, и Кончита соглашается. А что делать? Но Мотли Вайперс крепко нечист на руку. Помнишь – участок?
– Да.
– Так вот. Боливия заключает соглашение и берёт в аренду то самое, потерянное побережье. На девяносто девять лет. Земля оказывается в фокусе интересов властей, и Мотли выжимает из этого владения всё, что можно. Само собой себе в карман. В качестве моральной компенсации за длительное воздержание, полагаю. Николас всё это время колесит по Южной Америке, не бедствует. И тут он узнаёт о делишках приятеля. И решает воскреснуть.
– Вовремя. Только не могу понять, почему Николас столь же красиво не «пропал без вести». Тогда бы у него в запасе было семь лет. Как раз дети подрастут.
– Подозреваю, это как-то связано с тем самым помощником – организатором. Вот кто на самом деле движущий механизм этой истории. Но рассказываю дальше. Николас приходит в дом в ту самую ночь, когда погибла Тереза. Я внимательно осматривал рамы. Понимаешь, пока семьи Катберт не было в Лондоне, запоры на стеклянных дверях повело, и миссис Катберт их сменила. Николас пришёл и не смог открыть дверь оранжереи припрятанным под цветочным горшком ржавым ключом. Ключ в замке просто сломался. На звук сигнализации вышла Тереза, узнала она его или нет – не столь важно, главное, она дёрнула двери, и петли не выдержали. Свидание Николаса и Кончиты состоялось позже. В той самой оранжерее. У миссис Катберт рушится жизнь. Мало того, что она шесть лет провела соломенной вдовой, так теперь рискует и вовсе остаться без ничего. Николас, если он воскреснет, наверняка разведётся с женщиной, совратившей его сына, а по брачному контракту миссис Катберт получает бульон из-под яиц.
– И что теперь?
– А ничего, Джон. Лестрейд меня выслушал, получил необходимые бумаги от Майкрофта и отправил своих людей и к Катберту, и к Вайперсу, и к Кончите. Мужчин на месте не оказалось. Я ждал до последнего, заодно выслушивал откровения миссис Катберт о жизни в Боливии с мистером Катбертом. Мне не хватало для полноты рассказа кое-каких деталей. В офис Вайперса полиция успела вовремя. Все необходимые доказательства мошенничества они найдут. Николаса Катберта обвинять особо не в чем. Если только боливийская полиция не станет допытываться, каким образом на трупе, выловленном в дельте Амазонки, оказались вещи Катберта. Именно по ним, кстати, его и опознали.
У Шерлока в кармане жарко выдохнул телефон. Когда он сменит этот чёртов сигнал? На нас вечно в общественных местах люди оборачиваются.
– О, Лестрейд отписался. Вайперсу анонимное письмо прислали.
– Предупредили?
– Понятия не имею. Скорее всего. Вот, посмотри.
!Hay moros en la costa!****
– Чтобы это значило? Спросим у гугля?
– Мавры на берегу.
– Ну, точно, предупредили.
На этот раз телефон зазвонил. Шерлок долго слушал взволнованную речь Лестрейда, и с каждым словом мрачнел всё больше.
– Ватсон, они не успеют. А мы можем попробовать. Офис братьев Катберт в двух шагах отсюда.
Я ещё не успел подумать о недопитом пиве, как оказался рядом с Шерлоком, который ловил такси. Уже в машине я получил от него тот самый пистолет. Не могу сказать, что был рад снова взять в руки оружие.
– Вайперс перевёл счета в оффшор. Похоже, загодя готовился к неприятностям. Того, что осталось в Британии, хватит только на зубочистки присяжным. Но он не уйдёт, не обезопасив себя от мести бывшего друга. На месте Николаса Катберта, я бы обходил Мотли стороной. Но им обоим ревность застит глаза, а может, жадность. А может, ещё какие инстинкты. В своём офисе Вайперс не оставил ничего ценного, а спрятать документы он мог успеть только в помещении, которое братья Катберты снимают под офис. Здание ремонтируется. Идом не солгал нам насчёт постепенных вложений.
И всё-таки мы опоздали. Шерлок и я поднимались по лестнице на четвёртый этаж, лифт не работал, когда раздался грохот, запахло палёным, и на половине здания вырубился свет. Когда мы, почти запыхавшись, добежали до офиса 412, то увидели Кончиту Катберт на коленях перед развороченным распредщитом на стене, и незнакомого мужчину, буквально впечатанного между проводами.
– Где Вайперс?
Она нас не слышала, Николас тем более.
Я не хочу знать, любила ли Кончита Катберт мужа. Я не хочу знать, кто предупредил Вайперса. Я ничего больше не хочу знать о семье Катберт. Но кто когда считался с моими желаниями?
Прошло около двух недель, Шерлок и Майкрофт ещё работали по этому делу с Лестрейдом. Возвращали имущество и заодно выколачивали долги Мотли Вайперса перед налоговой и прочими инспекциями. Шерлок показал мне коротенькую заметку про захват самолёта террористами.
А потом приписку от Майкрофта: «Минус одна змея».
* однояйцевые близнецы не могут быть разнополыми, - конечно автор, как и доктор Ватсон, в курсе синдрома Тернера и имеет представление о полуидентичных близнецах. Но давайте будем снисходительны к статистике таких явлений.
** morena «Субретка полностью оправдывала прозвище morenа, которое испанцы дают черноволосым женщинам. Кожа у нее была золотисто-смуглого оттенка, свойственного цыганкам. Жесткие курчавые волосы были чернее преисподней, а карие глаза искрились бесовским лукавством.» Т.Готье
*** Spiritus quidem promptus est, caro autem infirma. Мат 26:41 « Дух бодр, плоть же немощна» . Семинарский анекдот говорит о том, что нерадивый студент перевёл это как « спирт хорош, а мясо протухло». В английском смысл шутки так же сохраняется.
**** Мавры на берегу. Кто знаком с историей Испании – тому ничего не надо объяснять. А кто не знаком, того прошу обратить внимание, что и пунктуация и выбор лексики предупреждения указывает на то, что испанский для автора послания- родной язык.
Итак, amber13дракон в поход собрался и вот это наваял:
Название: Дело пахнет кокаином
Автор: Amber
Бета: Варежка
Жанр: джен, стеб, юмор с элементами кейса
Пейринг: ДУ, ШХ,НЖП\НМП
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Дисклаймер: ни на что не претендуем
Саммари: С наступившим на змею бывает то, что бывает с наступившим на змею.
Примечание: фик написан для "Большой Игры-2" на Slash World форуме
читать дальшеМой психиатр права. Блог стоило завести хотя бы ради таких случаев. Пусть в остальном она жестоко заблуждалась, но вот насчёт блога была права. Только эта запись не пойдёт на публику. Я не жду комментариев и уж точно не жажду многостраничных постов о сложностях человеческой натуры, то есть – ни о чём. Я просто хочу выдавить из себя эту историю, как выдавливают гной из нарыва. Боже, благослови интернет – всемирную помойку и всеобщую лечебницу. Пачкать бумагу ради такого дела даже мне кажется кощунством, а вот экран всё стерпит.
Я врач, я военный. Что говорить, я живу и работаю с высокоактивным социопатом по имени Шерлок Холмс. Какие у меня ещё могли оставаться иллюзии относительно человеческой натуры? Оказывается, их было с избытком. А вы представляете, насколько болезненно расставаться с иллюзиями, когда кроме них у тебя только блог и Шерлок? Сейчас, по крайней мере, только это.
А начну я, пожалуй, по порядку.
Вернулся я домой, измотанный очередным дежурством в клинике и внеочередным скандалом. Минус – девушка, плюс – масса свободного времени для беготни с Холмсом. Я бы предпочёл и пробежки, и личную жизнь. Но совмещать не получается. Возможно, что-то не так с лондонским воздухом?
Итак, паршивое настроение усугублялось паршивым состоянием. Я был голоден, а в холодильнике у нас можно найти всё что угодно, только не еду. В чём я и убедился, проследовав на кухню мимо странного существа, спиной к двери сидевшего в моём кресле.
Нет, я не о зелёных человечках.
Существо – это потому, что с ходу определить пол посетителя не удалось бы даже патологоанатому. Молли, прости меня. Оно худое, в клетчатых узких брюках, в невообразимом шарфе а-ля «взбеси ветерана Афганской», волосы явно крашенные, лицо узкое, бледное. Маникюр ещё ни о чём не говорит, это я уже знаю. Так вот, существо манерно растягивало слова голосом, который я бы описал как нечто среднее между фальцетом и прокуренным сопрано. И, что особенно неприятно, любовалось на собственное отражение в крышке моего ноута. Так и знал, что стоило брать матовый корпус!
Ладно, любой экспонат в моём кресле однозначно уступал чудаку в кресле напротив. И это аксиома, на которой строится мой мир.
Остатки ветчины в хлебнице и свежий багет в посудомойке примирили меня с действительностью. А чудом выживший бульон из заварочного чайника и вовсе поднял настроение. В микроволновке – вот везение! – не было ни лабораторных мышей, ни стакана с глазными яблоками. Можно поужинать.
А существо меж тем на хорошем английском излагало суть своей проблемы. Холмс сидел, поджав под себя ноги, и внимал, не прерывая. Что-то о наследстве, мачехе и пёстрой упаковочной ленте. При моём появлении с сандвичем в одной руке и кружкой в другой создание заметно смутилось и даже отвело взгляд от собственного отражения. Стесняется что ли? Чего стесняться. Всё банально, надо полагать. Деньги и женщина. Весьма банально.
– Ватсон, послушайте. Это по вашей части, – Холмс придержал меня за рукав, когда я направился к столу, чтобы забрать ноут и переместиться в спальню.
«Нисколько не сомневаюсь. При таком весе это либо аменорея, либо дистрофия. Либо то и другое одновременно».
– Я, похоже, тут лишний. Всё-таки разговор с сыщиком – это глубоко личное, как со священником …или врачом.
– А вы разве не врач? – удивилось существо.
– Врач, – вздохнул я.
– Я прошу вас остаться. Очень. Поймите меня правильно, обратиться за помощью через интернет, да ещё к самому Холмсу, – это совсем не простое решение, и далось оно нелегко. Видите ли, в той среде, где я живу, проблемы принято обсуждать с гуру.
– С кем? – я не понял, что имело в виду существо под словом «гуру».
– С наставником.
– Так что же вам помешало?
– У меня как раз с гуру проблемы. Кажется. Это не считая мачехи, гиены и павиана.
Я успел вспомнить очень многое, начиная от телефона скорой, заканчивая перечнем препаратов, вызывающих слуховые и зрительные галлюцинации, прежде чем прозвенел звонок в дверь. Я почти помчался открывать: вид улицы запруженной машинами и нормальными, на первый взгляд, людьми всегда действует умиротворяюще.
Как бы ни так.
В дверях стояло ещё одно существо. На этот раз – в безупречном и очень дорогом костюме и с белой коробкой пиццы в руках.
Я хотел было полезть в карман за мелочью, но это создание улыбнулось, и я выронил свой сандвич. Каким-то образом давешний хлюпик успел отрастить нормального цвета волосы, переодеться и прихватить по дороге из парикмахерской пиццу. На всё про всё у него было не более пяти секунд. Сандвич жалко, рассудок жаль ещё больше.
– Вижу, брат уже успел вам поведать о наших проблемах? – сказал некто по-прежнему неопределяемого пола. Но как врач я склонялся к мужскому. Однояйцевые близнецы не могут быть разнополыми.* – Вы позволите?
– Д-д-да, конечно. Прямо по коридору.
Молодой человек проследовал в гостиную, изящным движением пристроил коробку на заваленный стол и с комфортом устроился на диване. Огляделся так, словно попал в зоосад с редкими видами животных.
– Стильные обои. Хозяйка этого жилища явно грустит по временам королевы Виктории, – прочитав на моём лице выражение явного недоумения, а на лице брата что-то вроде торжествующей скуки, стушевался и скороговоркой продолжил: – Простите, интерьер – моё хобби. Могу говорить об этом бесконечно…
– Лучше расскажите о том, ради чего сюда пришли. С самого начала, – оборвал его Холмс.
– С самого начала? «В начале было Слово» или « Авраам роди Исаака»?
– Если это связано с вашей проблемой, – я пристроился у дверного косяка, потому что моё кресло заняли, а ещё хотелось понаблюдать за странной парочкой и Шерлоком.
– Меня зовут Идом, брата – Якоб.
– Старший, соответственно, вы.
– Да, – юноша встал и шутливо поклонился. – Но никаких параллелей, пожалуй, далее проводить не стоит. Наш отец – строитель.
– Был строителем, – уточнил младший.
– Да. Был. Он скончался в две тысячи пятом году. Утонул. Тогда мы уже два года как жили в Боливии. После его смерти перебрались обратно в Англию. По счастью, не бедствовали.
– Да, он неплохо зарабатывал сам. Да и семья отца в бизнесе не первое поколение.
– Родители оставили нас с братом если не богатыми, то вполне обеспеченными людьми.
– Если бы отец ещё раз не женился, – скривился младший.
– Ваша мачеха прикарманила наследство? – поинтересовался я.
– Мы не знаем точно, что происходит с нашими финансовыми делами. Но вряд ли такое возможно. Деньги отец разместил весьма грамотно, наша семья живёт на проценты, образование моё и брата оплачивалось из средств отдельного фонда, и они ещё не иссякли. И главное: по завещанию мачеха не получила прямого доступа к деньгам. Отец никогда не доверял женщинам, но зато доверял специалистам. Его школьный товарищ – весьма успешный управляющий. Собственно, именно он в курсе всех тонкостей. И он заверял нас, что к двадцати одному году мы получим столько, что хватит на то, чтобы встать на ноги, открыть своё дело и не трястись за каждый фунт при этом. Нам исполнилось двадцать месяц назад.
– Что же вас обоих беспокоит? Пока я не вижу для себя ничего интересного.
– Я промышленный дизайнер, брат – успешный фотограф. Мы работаем в паре и именно сейчас могли бы выйти на весьма серьёзный уровень. Деньги нужны срочно, пусть и не очень большие. Офис, вложение в рекламу. Взнос за конкурсный проект. Примерно треть нашего общего наследства. Наличными их естественно нам выдать не могут. Нет таких средств. Мы обратились к Мотли, он сказал, что для определённых финансовых операций нужно согласие мачехи, та его дала. В общем, посовещавшись, мы решили продать участок земли в Боливии, кое-какие акции и ещё по мелочи. Этого должно хватить на первое время. Финансовый маховик завертелся, и спустя месяц мы поняли, что до совершеннолетия можем не дожить.
– Покушения? Ваш брат больше говорил о мистических совпадениях, меня интересуют факты.
– Всё выглядит, как несчастный случай или как игра воображения.
– И это игра воображения оставила после себя два трупа? – уточнил Шерлок.
– Гиену и Павиана, – фыркнул Якоб.
– Простите? – я оживился. Трупы, даже вечером и почти на пустой желудок, вызывают у меня куда больше энтузиазма, чем финансы. Понимаете, о деньгах хорошо говорить тем, у кого они есть. Мы же в последнее время сидели в неглубокой финансовой яме. То есть не мы. Я.
– Погибли слуги, которых мачеха привезла с собой из Боливии, – пояснил старший, явно недовольный экспрессивным фырканьем младшего. – Тереза была у нас ещё до женитьбы отца, а вот Мигель появился позже. Гиена и Павиан – прозвища, которые мы дали им ещё детьми. У Терезы был такой неприятный, лающий смех, который нас очень пугал с братом. А Мигель… Это надо было просто видеть. Сходство с павианом просто генетическое.
– Как они погибли? – судя по тону, Шерлок начал терять терпение.
– Полиция считает – несчастный случай. Мы ужинали втроём: я, брат и мачеха. На улице творилось что-то невообразимое. Гроза, ветер. Вдруг сработала сигнализация, я предположил, что могло вынести стёкла на веранде. Тереза забеспокоилась и пошла посмотреть. Её не было минут десять, мы, помнится, чуть ли не одновременно отложили вилки и направились посмотреть, по дороге услышали звон, нет – грохот от разбившегося стекла. У нас на веранде – зимний сад, оранжерея и мой кабинет-мастерская.Так вот, дверь между садом и мастерской я не запирал – собирался ещё прийти и поработать. Тереза лежала между окном и кульманом, на неё вывалилась рама. Как оказалось, не выдержали старые крепления. Было множество осколков, всё в крови. Ужас.
– А Мигель?
– Скончался через неделю от сердечного приступа. Коронер не нашёл в его смерти ничего криминального. Пожилой человек.
– Так почему вы считаете, что это было покушением и именно на вас?
– Я же говорю, в моих планах было поработать этим вечером. Если бы рама упала получасом позже, то я бы погиб.
– С Мигелем что вас насторожило? – Шерлок обратился к Идому, но ответил Якоб.
– Он как раз выходил с веранды, где поливал растения, посмотрел на меня, что-то прохрипел про «пёструю верёвку», схватился за сердце и умер.
– Верёвку? – что-то мелькнуло у меня на краю сознания.
– Да. Кажется. Я счёл это предупреждением свыше. Через три дня получаю заказ на съёмки работ промышленных альпинистов. Приезжаю на объект, вижу чёрный трос и пёстрый трос. Выбираю чёрный, отрабатываю задание, спускаюсь вниз. Раньше меня – рабочие, так вот, когда до земли одному из них оставалось около десяти футов, а мне больше тридцати – пёстрый трос лопается. Рабочий падает, всех убытков – одни синяки. Но будь пёстрый трос моим – я бы покалечился, а то и вовсе бы погиб.
– В общем, – подвёл итог старший, – мачеха испугалась и отозвала своё разрешение на продажу. Вдобавок решила сменить на веранде и в кабинете все рамы. От греха подальше, подозреваю. Собственно, нормальный поступок любого человека в такой ситуации, но… Я уверен, мачехе точно известно, что гибель Терезы и Мигеля не случайность, и боится она вовсе не за нашу жизнь. Кроме всего прочего, не хотелось быть впутанным в какие-то её тёмные дела. Приобрести пятно на деловой репутации прежде самой репутации – это, знаете ли, не самый удачный способ начать карьеру.
– Так что вы хотите от меня? Спасти ваше деловое будущее, найти возможных преступников, вывести на чистую воду вашу мачеху?
Холмс вылез из кресла, чтобы продефилировать к камину. Собственно этот вопрос он задавал, глядя на любимый череп.
– Я реалист, мистер Холмс, – Идом тоже поднялся и встал напротив Шерлока так, чтобы привлечь его взгляд. – Я хочу потребовать от вас невозможного: то есть всего, что вы перечислили выше.
И тут я понял, что спать мы ближайшие пару суток не будем. Уж не знаю, каким шестым чувством этот промышленный дизайнер угадал ахиллесову пяту Шерлока.
Он сказал «невозможно»? Шерлок считает, что «невозможно» – это то, что требует чуть больше времени, ну и его гениальных способностей. И ему невдомёк, что «чуть больше времени» – это Джон не спит, не ест, а теперь ещё и жертвует личной жизнью.
Так, а что там всё-таки с Мигелем? Упал и умер?
– Какое заключение выдал коронер? – вставил я свои «четыре пенни».
– Сердечный приступ, – Якоб посмотрел на меня, как на умственно отсталого, а Идом терпеливо, как маленькому ребёнку, повторил:
– Коронарная недостаточность. Я не говорил?
– Спасибо, мне хотелось услышать точную формулировку, – давно я не чувствовал себя таким бесполезным.
– Так, – голос Шерлока был полон энтузиазма, – мне нужно видеть ваши рамы, вашего управляющего и вашу мачеху, – он произнёс это, снова усаживаясь в кресло, будто на трон.
– Завтра мы ждём вас, мистер Холмс. И вас, доктор.
Как всегда, про гонорар буду договариваться я. Вероятно с тем самым управляющим, под которого Шерлок тоже будет копать. Блеск! Когда близнецы удалились, Шерлок довольно потянулся в кресле, а потом цапнул мой ноут. За собственным надо же встать и до стола дойти!
– Ешь пиццу, Джон. Я специально для тебя заказал.
В холодильнике должно быть пиво, а в кофе, что пили Шерлок и этот, фотограф, – наверное, кокаин. Потому что… А собственно, какая разница.
Шерлок отправил буквально пару поисковых запросов, удовлетворённо хмыкнул и, увидев, что я прожевал свою порцию пиццы, поинтересовался:
– Так что ты думаешь, Джон? Как тебе история?
– Когда я ем, Шерлок, я предпочитаю не думать. Тем более о трупах. Пива хочешь?
– Нет, не хочу. Хочу посмотреть на завещание отца близнецов. А ещё неплохо бы выяснить, где находится этот самый участок.
– В Боливии, Шерлок, – иногда мне нравится давать такие исчерпывающие комментарии. – Это вообще где?
– В Латинской Америке. Это где много диких обезьян, – надо отобрать у Шерлока пульт от телевизора на недельку.
– Никогда не интересовался местным населением стран третьего мира. Но вообще, слишком всё запутано. Мёртвые слуги, мистические совпадения, а главное – ты этих нанимателей видел? Не знаю, как по старшему, а по младшему – Бедлам плачет.
– Да ладно тебе, Джон. Не Бедлам, а просто хороший специалист по работе с тоталитарными сектами. И, возможно, без полицейских не обойтись. Если там всё-таки есть шантаж.
– О, Боже мой, Шерлок, ещё и шантаж?
– Определённо, Джон. Иначе, на кой чёрт им треть наследства?
– Утром, ты всё объяснишь мне утром, желательно после полудня! – половина оставшейся пиццы в коробке прямо-таки соблазняла меня, но я вовремя вспомнил, что набитый желудок провоцирует ночные кошмары, и отправился спать с лёгким чувством голода.
Утро моего выходного дня началось с того, что зазвонил будильник. Само собой в то время, когда мне просыпаться на работу. Не успел я нашарить телефон под подушкой, как в комнату буквально влетел Шерлок.
То есть, он распахнул дверь, явно в мерзко приподнятом настроении, и обрадовал меня тем, что доспать мне не удастся.
– О, хорошо, что ты уже проснулся. Есть свежий кофе и вчерашняя пицца. Вставай, Джон. Нас ждут великие дела.
Сначала мы отправились в дом к близнецам. Там Шерлок покрутился буквально полчаса: осмотрел массивные рамы, те, что ещё не успели заменить. Сунул нос в оранжерею – душное солнечное помещение – и забрал копию завещания для себя и копии заключений о смерти – для меня.
Пока ехали в такси до управляющего, я бегло просмотрел документы. В принципе, с мужчиной было всё понятно и очевидно: застарелое заболевание сердца, духота, влажность. Может, померещилось что? Один из этих, чахоточных, про какую-то верёвку говорил. Интересно у них там в Боливии живут, небось, если верёвки мерещатся на каждом шагу. Шерлок с интересом копался в финансовых бумагах и удовлетворённо хмыкал. Надеюсь, его хмыканье обеспечит нам пару сотен фунтов на оплату такси.
Дверь в конторе управляющего была солидная, дубовая, табличка – сверкающая медная. А вот имечко подкачало. Вы бы доверили вести дела человеку с фамилией Вайперс? То, что его зовут Мотли, я уже упоминал?
Так вот, вы бы не доверили, и я бы не доверил, а кто-то другой – очень даже. И дела у этого кого-то шли куда лучше, чем можно представить. Может, у меня проблемы с доверием?
Мотли Вайперс оказался мужчиной среднего роста, вполне приятной внешности. Чуть полноватый, но весьма подвижный. Он не поленился выйти к нам из-за стола и даже предложил чаю. Сели мы с Шерлоком на небольшой диванчик, а хозяин расположился в кресле.
– Вижу, Якоб и до вас добрался, – мистер Вайперс явно был не в восторге от инициативы младшего из Катбертов. – Ох уж мне эта богема. Гулянки-выставки. Нет, поймите меня правильно – парень отрабатывает деньги, вложенные в его образование, на совесть. Он с фотоаппаратом лет с десяти ходит, одно время даже спал с ним. Отец не препятствовал, тем более что оба пацана не в него пошли, а в неженку-мать. Хорошо хоть Идом вроде как почти поддержал семейную династию. Уже три поколения этой семьи в строительном бизнесе.
Холмс прервал излияния управляющего, явно не намереваясь выслушивать семейные предания. Я думаю, что с почасовой оплатой гонорара он стал бы терпеливее. А может, и не стал бы.
– Почему такие странные условия завещания?
– Ну-у-у, – Мотли Вайперс сложил губы трубочкой, почесал подбородок, а потом махнул рукой на свои явные сомнения и разразился весьма откровенной, если не сказать пламенной речью:
– Николас потерял жену в две тысячи первом году. Зачем он потащил её в Африку, да ещё и с детьми? Я говорил ему, что это опасно. Но Николас всегда был упрямцем. А может, боялся, что долгая командировка разрушит их брак. Деньги деньгами, но семья для него значила много. В общем, овдовел он и вернулся домой. Года два провёл в Лондоне, тосковал. И тут новый контракт – в Боливии. Он ребят снова с собой взял. Стройка намечалась грандиозная – нефтеперерабатывающий завод, и вопрос с учёбой как-то решился. Не прошло и полгода, как я узнаю, что Николас собирается жениться. Я сначала за приятеля порадовался – сколько можно себя хоронить, молодой ещё мужчина! И тут он просит меня найти грамотного юриста по семейному праву. В общем, завещание вы видели. А вдову его?
Мы переглянулись.
– Нет.
– Morena!** Где он только нашёл эту тварь. Скользкая, как угорь, жадная дрянь. Николас вытащил её из грязи, отмыл, можно сказать, отбелил. Теперь эта вчерашняя проститутка изображает из себя леди. Лезет куда надо и не надо. Через год, когда Идому и Якобу исполнится двадцать один, она получит деньги, ради которых, я уверен в этом, девка отправила Николаса на тот свет. Ведьма!
Лицо мужчины покраснело и пошло пятнами, как это часто бывает у рыжеволосых людей. На лбу выступили бисеринки пота, а я вдруг внезапно понял, что привлекло моё внимание в оранжерее, пока Шерлок осматривал рамы. Строфантус… Лиана. Вот что мог назвать «пёстрой верёвкой» Мигель.
– Строфантин, Шерлок!
– Не в такой дозе, Джон.
– О, спасибо, что напомнили, – мистер Вайперс потянулся за пузырьком с лекарствами.
– Вам сказали, что он утонул, да?
Шерлок согласно кивнул.
– Сначала Николас пропал без вести, а через месяц местные рыбаки нашли его обезображенный труп. Кто в этой Боливии станет разбираться? Утонул и утонул. Я приехал на поиски, а оказался на опознании. Хорошо хоть Николас позаботился чётко выразить свою последнюю волю. Как чувствовал. Так что не удалось гадине сплавить мальчиков в приют, а самой погудеть на широкую ногу, пришлось отрабатывать содержание.
– Разве она собиралась так поступить?
– Даже если и собиралась, то не вышло.
– Зачем нужно было заставлять заботиться о детях женщину, которая, по вашим словам, только что не в хлеву родилась. Что она могла дать мальчикам из хорошей семьи?
– Ну… – мистер Вайперс заметно смутился… – Миссис Катберт по образованию детский врач. Три языка знает. Николас с ней в больнице познакомился, когда Идом какую-то местную заразу подхватил. А Кончита его лечила. Дети к ней привязались очень. Идом особенно. Якоб всегда был немножко себе на уме, а старший из близнецов как-то ближе к реальности. Проще, я бы сказал. Думаю, Николас на это купился поначалу. Она же ему помогла и со школой, и с учителями местными. Он мне это всё по электронной почте расписывал в красках. А потом где-то она, видимо, ошиблась, и за недели две до свадьбы я увидел почти кабальный брачный договор. Я думал, Кончита его не подпишет. Испугается ответственности, но она согласилась и подписала. Они прожили в браке полтора года, а потом Николас утонул.
– Вы называете её по имени?
– Если честно, меня с души воротит говорить о ней «миссис Катберт». И потом, пока я помогал им с переездом, с оформлением бумаг, с её трудоустройством здесь привык слышать, как дети называют мачеху по имени – Кончита.
– То есть она обнаружила тёмную сторону своего характера не сразу?
– Нет, не сразу. Это случилось, когда мальчикам пришло время выбирать высшее учебное заведение. Вот тут я понял, что ей на самом деле было надо. Она чуть не угробила карьеру Идома, и по моему мнению, то что Якоб до сих пор не валяется где-то по наркопритонам, а занимается делом – так то милостью Девы Марии, не иначе.
– Простите? – Шерлок явно озадачился таким поворотом в разговоре, хотя я так и не понял, при чём тут религиозные убеждения мистера Вайперса.
–Я католик. Николас тоже был. А Кончита – гадюка. Хоть и изображает из себя святую.
– Понятно. Ну что ж. Спасибо, что предупредили, мистер Вайперс. Теперь мы с доктором Ватсоном будем внимательно смотреть под ноги, дабы не наступить на змею. Похоже, в доме мистера Катберта их слишком много.
Выходной подходил к концу стремительно, а я так и не обнаружил ничего интересного для себя в этой истории. Ну, разве что просто таки неприличную ажитацию почтенного мистера Вайперса. Интересно, по какой причине он на самом деле взъелся на жену покойного друга?
– Ты завтра в утренний приём работаешь или в вечерний? Джо-о-н?
– А, Шерлок, прости. Я задумался.
– Тоже интересно посмотреть, как выглядит ведьма в двадцать первом веке?
– Нет, не интересно. Открой любую газету, и их там с полсотни, все с дипломами. А уж в сети… Такое ощущение, что астрал имеет свой личный IP и выделенную линию.
– Ну да, как выйдешь, сразу налево.
– Вниз.
– Не факт, можно и по кругу.
– Это вы мне? – спросил наш водитель, и мы с Шерлоком рассмеялись, кажется впервые за этот день.
Позвонили Идому, поинтересовались планами его мачехи на завтра и решили отложить визит до утра. На меня, по правде сказать, больше произвело впечатление то, что миссис Катберт оказалась моей коллегой. Я примерно представлял, какого уровня это был врач. Ей на момент встречи с мистером Катбертом исполнилось двадцать три года, судя по документам. Училась она в Аргентине, по какому-то гранту, а работать вернулась домой. То есть, я так полагаю, условием её обучения как раз и было, что она вернётся домой. Так вот: Красный Крест в Боливии. Из всех препаратов доступен бальзам Биттнера и бинты. Если повезёт – стерильные. Возможно, я утрирую, но это волонтёрам из Европы достаётся всё самое лучшее, а местных медикусов заведомо считают шаманами и ворюгами. Если ей в таких условиях удалось произвести благоприятное впечатление на образованного, видавшего виды мужчину, и более того – на детей… То что-то у Мотли Вайперса не стыкуется в рассказе. Но что – мне, если честно, недосуг разбирать. Пусть Шерлок думает.
Шерлок не думал, Шерлок увлечённо строчил письма. Интересно кому и о чём?
– Майкрофт мне тут интересные факты про Боливию скидывает. И про боливийские владения семьи Катберт.
– Вот как? А мне – заключение патологоанатома. Строфантин в крови обнаружен. Я был прав насчёт цветка. Но это доза не превышающая терапевтическую. Идом Катберт может успокоиться. Их слуга действительно умер своей смертью.
– Да, как и Тереза. И покушения на Якоба не было. Цветными нитями маркируют тросы для строительного груза. Но это не значит, что ничего не происходит.
– Ты говорил про шантаж?
– Говорил. Но мне интересно, кого именно и за что шантажируют.
– А что, возможны варианты?
– Минимум три!
– Завтра ты это выяснишь, мы скажем Идому, чтобы он жил спокойно, и я пойду вечером на работу?
– Завтра мы попробуем предотвратить убийство одного человека, поймаем мошенника и, если повезёт, натянем нос шантажисту. Вот я сейчас сижу и думаю, когда звать Лестрейда?
– Вчера! Если ты знал, что дела обстоят именно таким образом, то Лестрейда надо было звать вчера! Шерлок, сколько раз тебе говорить: ловить преступников – дело полиции!
– Ну да, я же не спорю! Меня только одно заботит, чтобы в нашем случае они стали ловить именно преступника, а не отвлекались на остальное население Лондона.
– Хорошо, а кого?
– Что кого?
– Кого мы завтра будем спасать, а кого ловить?
– А это, милейший Джон, мы узнаем утром. Они ещё не определились, кто охотник, а кто добыча.
Вообще-то считается, что ночью люди должны спать. В кровати, желательно накрывшись одеялом. В этом городе даже какой-то закон действует по охране ночного покоя граждан, но на дом 221В по Бейкер-стрит он, похоже, не распространяется. В этом доме ночью можно всё! Разбирать книжные завалы, Шерлоку – играть на скрипке, международным аферисткам – валяться в чужой постели, Майкрофту – защищать интересы Британии за деньги британских же налогоплательщиков, вот только выспаться тут невозможно. Ей Богу, если он ещё раз проведёт смычком по струнам просто так. Я его убью! И Лестрейд меня прикроет, уверен! А уж Донован с Андерсоном, если что, и передачки носить будут. По очереди.
Три часа ночи. Пытка скрипкой прекратилась.
Заорали коты. Завыла автомобильная сирена.
Лучше бы это была скрипк-а-а.
*
Шерлок прекрасен, особенно по утрам! Особенно с чашкой кофе в руках. Плевать, что кофе он налил себе, но он зашёл с этой чашкой в мою комнату, как всегда без стука, впрочем. И у меня есть слабая надежда, что кофе ещё остался. Ради этой надежды я даже готов встать. Даже весь встать! Где-то в этой комнате были мои брюки.
Утренняя эйфория начала рассеиваться, как только мы вышли на улицу ловить такси. Побаловав жителей пару дней хорошей погодой, Лондон сдался. И ладно бы ливень, а то мелкая морось, которая не столько капает, сколько висит в воздухе. Шерлоку хорошо, он со своим беспорядком на голове выглядит в самый раз для креативной семейки наших клиентов, а я становлюсь похож на несчастную промокшую псину. Бассета. И глаза у меня такие же печальные, потому что кроме кофе в доме утром не нашлось даже сахара. Вдобавок, разнылось плечо. Нехорошие предчувствия, словом, меня терзали. Очень нехорошие.
Таких женщин не бывает на свете.
Они вымерли вместе с корсетами, широкими юбками, фижмами и дуэлями. Ради таких женщин открывались континенты и проигрывались состояния. Не могу сказать, что эта мысль овладела мной полностью, но если бы я был поэтом или художником, то лет через двести кто-нибудь из коллекционеров озолотился бы. Гениев, мы это все знаем, особо ценят после смерти.
Передо мной стояла миниатюрная брюнетка с золотистой кожей. Чёрные, вьющиеся волосы забраны в какую-то сложную причёску. Глаза в пол-лица, и никакой косметики. Я не помню, что на ней было одето. Что-то неброское. Длинное платье. Точно. Она отвечала на вопросы Шерлока тихим голосом, слегка грассируя. Я не слышал. Я слушал. Если вчера я был готов поверить Мотли Вайперсу почти на сто процентов, то сейчас я ему верил на все двести. Не бывает в этом мире так, чтобы столь совершенная внешняя красота сочеталась с душевной. Не бывает. Иначе как жить, зная, что тебя-то жизнь обошла подобным чудом?
Близнецов дома не было, и мы прошли в оранжерею. А затем к кабинету Идома Катберта. Шерлок переговаривался с миссис Катберт вполголоса, а я шёл за ними и всё пытался воззвать к собственному рассудку и сосредоточиться на словах, на их смысле. Тщетно. Больше я к клиентам на пустой желудок не езжу. Голод – он не только слюноотделение повышает, он ещё обостряет восприятие. Не знаю, показалась бы мне миссис Катберт столь же восхитительной, если бы я был сыт? К тому же по дому разливался восхитительный запах булочек с корицей и яблоками…
– Джон, ты где был вообще? – Шерлок смотрел на меня из противоположного угла такси, когда мы возвращались домой. До вечерней смены оставалось около трёх часов, мы уже пообедали. Я честно пытался вспомнить всё, о чём спрашивал Кончиту Шерлок.
– Вспоминал цитаты из «Молота ведьм», – буркнул я в ответ. Ну что он придирается? Не все же такие, как Шерлок, которому для того, чтобы слегка напомнить о существовании основного инстинкта, нужна женщина с патологической страстью к сложностям. Большинству, вроде меня, достаточно нескольких дней воздержания, нервной работы, друга-маньяка и красотки, чтобы сердце сбилось с ритма. – Глаза у неё…
– Карие.
– Ну тебя, Шерлок, – на этих словах я хлопнул дверью. Невежливо, знаю. Но таксисты – люди привычные. Опять, небось, подумают, что мы парочка и выясняем отношения. Временами это так достаёт. Можно подумать, других вариантов просто не существует.
Шерлоку моё раздражение сейчас до фонаря, он вещает из гостиной так громко, что я слышу даже сквозь закрытую дверь собственной спальни.
– Кстати, она из Иксиямоса. Там живут русские ортодоксы и наши соотечественники – пятидесятники. Ещё французы. Вот откуда три языка.
Открываю дверь спальни, глупо дуться на собственное воображение.
– Я на работе Джон, и ты тоже.
Ошибаешься. Ты не на работе, ты развлекаешься, и это тебе нравится. А вот мне скоро надо будет сосредоточиться на чём-то важнее проблем чокнутых дизайнеров.
– У нас действующие лица драмы определились по ролям, давай постараемся, чтобы драма не стала трагедией. Нам только костра инквизиции не хватало.
– Он назвал миссис Катберт – morena.
– Смуглянка. Она не индианка, она цыганка, Джон.
– Какие в Боливии цыгане?
– Развесёлые, – Шерлок возник на моём пороге с белым конвертом в руках. – Сегодня Мотли Вайперс обедает с семьёй Катберт. И он уже подозревает, насколько полным будет её состав. Я заеду к Лестрейду. Объясню ему расклад. Пусть направит людей в контору управляющего. Без бумаг у нас на руках окажутся одни неясные подозрения. А ты можешь идти к своим пациентам. Ловить преступников – дело полиции. Только заскочи, пожалуйста, по этому адресу и оставь записку менеджеру. Это для руководителя монтажников.
– Мы теперь у миссис Катберт на посылках?
– Я заеду за тобой после смены. Поужинаем, и я всё расскажу. Это не самый уникальный случай, просто много совпадений. Мне даже жаль тебя было таскать с собой. Всё было ясно с самого начала, но мне показалось, что после ссоры с подружкой ты будешь скучать в одиночестве.
Шерлок по утрам мне нравится гораздо больше послеобеденного Шерлока.
Вечер прошёл на удивление спокойно, чему я был несказанно рад. Вот чего, спрашивается, два дня назад был такой наплыв? И не получится ли так, снова пройдёт два дня, и я опять буду разрываться на части?
Шерлок не приехал. А чего я собственно ждал? И не позвонил. И смс мне пришло только из банка и из какой-то забегаловки. Ресторанчик оказался недалеко от работы. И я пошёл ужинать, соблазнившись предложением «два по цене одного».
И зачем мне вторая порция, если я и одну-то еле осилил? Причём вкуса того, что съел так и не понял. Потому что Шерлок по-прежнему молчал. Лестрейду что ли позвонить, или Идому?
Он вошёл, как всегда, стремительно. Я только успел порадоваться, что на этот раз за ним не бежит толпа озабоченных снайперов или журналистов. Но, судя по лицу, не всё спокойно в Британском королевстве.
– Они его упустили, Джон! – он плюхается напротив и притягивает к себе тарелку с моей призовой порцией. Приз за ожидание Шерлока под дождём на стоянке. – О, это у тебя свинина с бобами? Тяжёлый вечер выдался?
– Нет. Тяжёлый день. И почему ты…
– Ты же не ешь бобы, с армейских времён.
Не ем. Точно. Вот почему вкус еды до моего сознания так и не дошёл.
– Будем считать, я заказал их тебе.
– Тогда пива, что ли? Типичная английская трапеза. Типичное английское преступление. Типичное английское наказание.
– Какое?
– Бог воздаст, не иначе. Итак, Николас приезжает в Боливию работать. Условия жизни отвратительные, но платят очень хорошо. Настолько хорошо, что он решает вложить часть денег и прикупить здесь участок земли. Боливия – богатая природными ресурсами страна, но живут там очень бедно. А ещё там выращивают коку легально и в промышленных масштабах. Так вот. Участок, который присмотрел Николас, находился по дороге к границе с Чили. И вплотную примыкал к тем территориям, которые чилийцы одномоментно отжали у Боливии, лишив её тем самым выхода к морю. Это важно. Запомни.
Так вот, Николас знакомится с прекрасной Кончитой, и у них завязывается бурный роман. Но тут случается первая неприятность – девушка должна отработать грант на обучение, и вторая неприятность – участок заинтересовал контрабандистов. В общем, Николас оказался в некоторых хлопотах. И если с контрактом они вполне мирно разобрались, то кокаиновые бароны миром дело решать не захотели. Боливия не Колумбия, однако. И потому Николасу какое-то время удавалось лавировать между двумя группировками. И за это время он нашёл человека, который помог ему красиво утонуть. Тем более что на дворе уже две тысячи пятый год. К власти пришёл новый президент Эво Моралес под лозунгом «Кока – это не наркотик, а веками сложившийся устой боливийского общества» и «Национализация богатств – путь к процветанию».
Кончита с детьми убегает в Британию. Спасибо Мотли Вайперсу. Друг покойного Николаса очарован молодой вдовой и очень даже готов утешить женщину. Но вот незадача. Николас чётко прописывает в контракте кое-какие условия. Если Кончита выйдет замуж до совершеннолетия близнецов, то не видать ей приличного наследства. Что ж, Вайперс может и подождать. Деньги лишними не бывают. И он ждёт. Верный католик, он даже не настаивает на том, чтобы Кончита стала его любовницей. И Вайперс дождался.
– Так ведь до совершеннолетия ещё год!
– Джон, прости, ты когда в первый раз с девушкой переспал?
– Не твоё дело, Шерлок.
Нам принесли по пинте пива, и я решил, что для вечера откровений просто пива недостаточно. Но, как оказалось, Шерлок задал риторический вопрос. Ответа не требовалось.
– Что, позже совершеннолетия? – человек, которого даже лучший враг обзывает девственником, мог бы и не корчить такую удивлённую физиономию. – Ну, прости. Так вот, ты смотрел в прекрасные глаза миссис Катберт, а надо было смотреть на её голову.
Пиво горчит. И чем дальше, тем больше.
– А что с её головой? Она всё время говорила, опустив глаза вниз? Это ты имеешь в виду?
– Говорит, опустив голову вниз, ходит, подняв голову вверх – это не столь важно, – Шерлок откинулся на стул и размотал наконец шарф. – Три языка, – продолжал вещать он, загибая пальцы, – умудрилась получить грант, сбежала из Боливии, разорвала кабальный контракт. У этой женщины есть голова. Джон, – он наклонился над столом и доверительно прошептал: – Если у женщины вообще есть голова – у неё есть любовник.
– Идом, – предположил я. Вот было нехорошее предчувствие насчёт неземной красоты.
– Да. Тонко чувствующий юноша, который пришёл к нам потому, что беспокоился за мачеху.
– А Якоб?
– А вот Якоб – это проблема. Понимаешь, между близнецами очень часто существуют особые отношения, а Якоб, на беду Идома, девушками не интересовался.
– Шерлок, давай без подробностей, меня сейчас стошнит.
Свинина к тому времени успела исчезнуть с обеих наших тарелок, но не беда. Два-три комментария в том же духе, и она вернётся.
– Spiritus quidem promptus est, caro autem infirma.***
–Ты это к чему?
– Согласен, свинина так себе. Пиво лучше.
– Так вот, Якоб, раздосадованный падением градуса отношений с братом, сдаёт сладкую парочку Вайперсу. Но доказательств у него никаких. Кончита Катберт очень умна. Но Вайперсу не нужны доказательства. Мальчикам пора определяться с местом обучения. Кончита настаивает на том, чтобы дети Николаса по-прежнему жили в родном доме или хотя бы снимали квартиру на двоих. Ей ли не знать, что за нравы царят в общежитиях закрытых учебных заведений. И если за старшего она ещё может быть относительно спокойна, то Якоб – это стихийное бедствие. Юноша податлив, внушаем, ревнив. Идеальная жертва. Мотли плевать на обоих. Как в его руки попадает видео с выпускной вечеринки, где близнецы засняты в ситуации, не допускающей двойного толкования, я не знаю. Он просто настаивает на интимной близости, и Кончита соглашается. А что делать? Но Мотли Вайперс крепко нечист на руку. Помнишь – участок?
– Да.
– Так вот. Боливия заключает соглашение и берёт в аренду то самое, потерянное побережье. На девяносто девять лет. Земля оказывается в фокусе интересов властей, и Мотли выжимает из этого владения всё, что можно. Само собой себе в карман. В качестве моральной компенсации за длительное воздержание, полагаю. Николас всё это время колесит по Южной Америке, не бедствует. И тут он узнаёт о делишках приятеля. И решает воскреснуть.
– Вовремя. Только не могу понять, почему Николас столь же красиво не «пропал без вести». Тогда бы у него в запасе было семь лет. Как раз дети подрастут.
– Подозреваю, это как-то связано с тем самым помощником – организатором. Вот кто на самом деле движущий механизм этой истории. Но рассказываю дальше. Николас приходит в дом в ту самую ночь, когда погибла Тереза. Я внимательно осматривал рамы. Понимаешь, пока семьи Катберт не было в Лондоне, запоры на стеклянных дверях повело, и миссис Катберт их сменила. Николас пришёл и не смог открыть дверь оранжереи припрятанным под цветочным горшком ржавым ключом. Ключ в замке просто сломался. На звук сигнализации вышла Тереза, узнала она его или нет – не столь важно, главное, она дёрнула двери, и петли не выдержали. Свидание Николаса и Кончиты состоялось позже. В той самой оранжерее. У миссис Катберт рушится жизнь. Мало того, что она шесть лет провела соломенной вдовой, так теперь рискует и вовсе остаться без ничего. Николас, если он воскреснет, наверняка разведётся с женщиной, совратившей его сына, а по брачному контракту миссис Катберт получает бульон из-под яиц.
– И что теперь?
– А ничего, Джон. Лестрейд меня выслушал, получил необходимые бумаги от Майкрофта и отправил своих людей и к Катберту, и к Вайперсу, и к Кончите. Мужчин на месте не оказалось. Я ждал до последнего, заодно выслушивал откровения миссис Катберт о жизни в Боливии с мистером Катбертом. Мне не хватало для полноты рассказа кое-каких деталей. В офис Вайперса полиция успела вовремя. Все необходимые доказательства мошенничества они найдут. Николаса Катберта обвинять особо не в чем. Если только боливийская полиция не станет допытываться, каким образом на трупе, выловленном в дельте Амазонки, оказались вещи Катберта. Именно по ним, кстати, его и опознали.
У Шерлока в кармане жарко выдохнул телефон. Когда он сменит этот чёртов сигнал? На нас вечно в общественных местах люди оборачиваются.
– О, Лестрейд отписался. Вайперсу анонимное письмо прислали.
– Предупредили?
– Понятия не имею. Скорее всего. Вот, посмотри.
!Hay moros en la costa!****
– Чтобы это значило? Спросим у гугля?
– Мавры на берегу.
– Ну, точно, предупредили.
На этот раз телефон зазвонил. Шерлок долго слушал взволнованную речь Лестрейда, и с каждым словом мрачнел всё больше.
– Ватсон, они не успеют. А мы можем попробовать. Офис братьев Катберт в двух шагах отсюда.
Я ещё не успел подумать о недопитом пиве, как оказался рядом с Шерлоком, который ловил такси. Уже в машине я получил от него тот самый пистолет. Не могу сказать, что был рад снова взять в руки оружие.
– Вайперс перевёл счета в оффшор. Похоже, загодя готовился к неприятностям. Того, что осталось в Британии, хватит только на зубочистки присяжным. Но он не уйдёт, не обезопасив себя от мести бывшего друга. На месте Николаса Катберта, я бы обходил Мотли стороной. Но им обоим ревность застит глаза, а может, жадность. А может, ещё какие инстинкты. В своём офисе Вайперс не оставил ничего ценного, а спрятать документы он мог успеть только в помещении, которое братья Катберты снимают под офис. Здание ремонтируется. Идом не солгал нам насчёт постепенных вложений.
И всё-таки мы опоздали. Шерлок и я поднимались по лестнице на четвёртый этаж, лифт не работал, когда раздался грохот, запахло палёным, и на половине здания вырубился свет. Когда мы, почти запыхавшись, добежали до офиса 412, то увидели Кончиту Катберт на коленях перед развороченным распредщитом на стене, и незнакомого мужчину, буквально впечатанного между проводами.
– Где Вайперс?
Она нас не слышала, Николас тем более.
Я не хочу знать, любила ли Кончита Катберт мужа. Я не хочу знать, кто предупредил Вайперса. Я ничего больше не хочу знать о семье Катберт. Но кто когда считался с моими желаниями?
Прошло около двух недель, Шерлок и Майкрофт ещё работали по этому делу с Лестрейдом. Возвращали имущество и заодно выколачивали долги Мотли Вайперса перед налоговой и прочими инспекциями. Шерлок показал мне коротенькую заметку про захват самолёта террористами.
А потом приписку от Майкрофта: «Минус одна змея».
* однояйцевые близнецы не могут быть разнополыми, - конечно автор, как и доктор Ватсон, в курсе синдрома Тернера и имеет представление о полуидентичных близнецах. Но давайте будем снисходительны к статистике таких явлений.
** morena «Субретка полностью оправдывала прозвище morenа, которое испанцы дают черноволосым женщинам. Кожа у нее была золотисто-смуглого оттенка, свойственного цыганкам. Жесткие курчавые волосы были чернее преисподней, а карие глаза искрились бесовским лукавством.» Т.Готье
*** Spiritus quidem promptus est, caro autem infirma. Мат 26:41 « Дух бодр, плоть же немощна» . Семинарский анекдот говорит о том, что нерадивый студент перевёл это как « спирт хорош, а мясо протухло». В английском смысл шутки так же сохраняется.
**** Мавры на берегу. Кто знаком с историей Испании – тому ничего не надо объяснять. А кто не знаком, того прошу обратить внимание, что и пунктуация и выбор лексики предупреждения указывает на то, что испанский для автора послания- родной язык.
-
-
17.06.2012 в 01:02Щаз я отдышусь только и прочту обязательно
-
-
17.06.2012 в 01:21Да, Саша, вот она такая жизня.
-
-
17.06.2012 в 02:18amber13dragon, "встал. весь встал", близнецы и тд - очень все вкусно и чудесно. Даже совсем хорошо как-то)